Святой равноапостольный князь Владимир Великий – личность в истории России исключительная, судьбоносная, краеугольная. Через него Господь явил Руси великое счастье – православную веру, а сам князь, восприняв всем сердцем Христа, мужественно повел за собой к свету Божию народы, населявшие древнюю Русь.
Владимир назван равноапостольным, потому что дело, совершенное им, приравнивает его к святым апостолам, просвещавшим верой Христовой различные земли. По значению своих дел он назван Великим и так поминается в храмах. Еще его называют Владимиром Крестителем за то масштабное действо, которое по его повелению свершилось в водах Днепра. Простые же люди называли его Красным Солнышком за свет добра и тепло милосердия, явленные им по принятии Крещения. И не было на Руси другой такой личности, которая так решительно и кардинально повлияла на всю дальнейшую историю нашего Отечества.
Владимир родился около 960 года по Р.Х. Его матерью была ключница Малуша, верой и правдой служившая равноапостольной княгине Ольге. Кто такая ключница? Это та, что имела ключи от всех дверей, то есть заведовала обширным хозяйством княгини и, конечно же, пользовалась огромным влиянием на княжеском дворе. В то же время она оставалась рабыней. Брак с ней князя хотя и был допустим по обычаям того времени, но никак не мог считаться равным. Летописи рассказывают, что Ольга, разгневавшись по какой-то причине на свою ключницу, сослала ее в отдаленное селение Будутино под Псковом. Есть предположение, что Малуша была христианкой, как и сама княгиня Ольга; она исполняла обязанность милостницы, то есть раздавала милостыню из христианских побуждений княгини, однако нарушила со Святославом заповедь «не прелюбодействуй», чем и вызвала гнев его матери. Так или иначе, но судьбы Божии свершились, и в отдаленном Будутине родился будущий великий святой – князь Владимир Великий.
Добрыня Никитич и Малуша — наложница Святослава Игоревича, мать будущего князя Владимира
Отцом равноапостольного Владимира являлся воинственный князь Святослав († 972) – первый известный нам русский князь со славянским именем. Сын Игоря, он являл собой пример доблести и отваги, проводил время в военных походах, думая об укреплении величия и славы Руси. К сожалению, при многих воинских и государственных заслугах Святослав настроен был против христианства. Так что крестить его детей было невозможно несмотря даже на то, что жили они при дворе своей бабушки – равноапостольной княгини Ольги. Непосредственным же воспитанием Владимира занимался его дядя Добрыня – по обычаям древней Руси воспитание наследника доверялось старшим дружинникам, опытным в военных и государственных делах. Еще ребенком Владимир сделался новгородским князем.
В 969 году Святослав отправился в поход, из которого ему уже не суждено было вернуться: на обратном пути он попал в засаду, устроенную печенегами, и был убит. Но перед походом Святослав успел поделить Русскую землю между тремя сыновьями. Киев достался старшему сыну Ярополку, Древлянская земля – Олегу, а вот с Владимиром вышла такая история. В Киев в это время пришли новгородцы и попросили направить к ним князя. Святослав спросил их насмешливо: «Абы пошел кто к вам?» – то есть разве захочет кто к вам пойти? И тогда новгородцы, по совету Добрыни, попросили себе на княжение Владимира. Святослав согласился. Так Владимир еще ребенком сделался новгородским князем и начал свой путь правителя, впоследствии решительным образом повлиявшего на судьбу народа. Наставником Владимира в Новгороде стал его дядя воевода Добрыня.
Гибель Святослава в 972 году повернула исторические события самым неожиданным образом. Сыновья стали княжить самостоятельно, но долго троевластие продолжаться не могло, тучи уже сгущались над взаимоотношениями братьев-правителей. В 977 году разгорелась междоусобная война между Ярополком и его братьями.
Олег потерпел поражение от Ярополка и, отступая, был раздавлен во рву падавшими лошадьми. Узнав о гибели брата, юный Владимир бежал «за море» – к варягам, в отечество предков, а Новгород достался Ярополку. Казалось, что Владимир навсегда сошел с исторической сцены – и не видать Руси христианского Крещения. Бежать из родного Отечества означало, прежде всего, спасать свою жизнь, чувствуя себя неустойчивым дома. В чужих краях судьба русского князя могла решиться самым печальным образом. Но жизненный путь людей включен в Промысл Божий, и часто Господь ведет человека к славным делам через начальное уничижение. Владимир уже взрослел, смог проявить в Скандинавии незаурядные организаторские способности, вместе с дядей Добрыней ему удалось набрать войско, найти необходимое для него обеспечение, и вскоре молодой князь вернулся, сумев завладеть Новгородом.
Началась война между Владимиром и Ярополком. Много жестокости было явлено языческим войском, да и сам Владимир в ту пору не отличался великодушием. Прозреть в нем будущего христианина было невозможно. Так, Владимир захватил поддерживавший Ярополка город Полоцк, бесчеловечно унизив и умертвив семью правителя города князя Рогволода. Незадолго до этого дочь полоцкого князя Рогнеда гордо отвергла предложение Владимира стать его женой. «Не хочу пойти за сына рабыни», – так отозвалась она о происхождении Владимира от ключницы. Оскорбление обернулось жестоким возмездием: по совету Добрыни Владимир обесчестил Рогнеду на глазах ее родителей, а затем убил ее отца и двух братьев. Рогнеда, просватанная прежде за Ярополка, была насильно взята Владимиром в жены.
Зачастую понять Промысл Божий невозможно. Господь попускает впасть в глубину зла, дабы затем сильнее было обращение к Нему. Как говорил святой апостол Павел, «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5: 20), и могущество Божие проявляется в том, что искренним исповедником христианства становится тот, о ком по человечески и помыслить этого было невозможно.
Тем временем успех в войне сопутствовал Владимиру. Вскоре он осадил Киев, где заперся Ярополк. Не проявив вовремя нужной решимости, Ярополк выпустил инициативу из рук; кроме того, Владимир смог подкупить его воеводу с красноречивым именем Блуд. Этот-то Блуд и сыграл плачевную роль в судьбе князя: спровоцировал в Киеве мятеж местных жителей. Судя по летописным данным, именно Ярополк предоставил христианам в Киеве много льгот и прав, чем вызывал недовольство большинства населения. Ярополк потерял поддержку киевлян, и воевода Блуд уговорил князя бежать в маленький городок Родень. Он же убедил Ярополка, что следует идти на переговоры с Владимиром. Как только Ярополк, поверив брату, вступил в покои Владимира, Блуд проворно закрыл за ним двери, а двое варягов подняли Ярополка на мечах «под пазухи». Так Владимир-язычник пошел на откровенное братоубийство, а беременную жену Ярополка, бывшую греческую монахиню, взял себе в наложницы.
Чтобы понять силу последующей перемены, необходимо знать, каким яростным язычником был Владимир прежде. С таких злодейств началось киевское княжение Владимира (978). Действительно, чтобы понять силу последующей перемены, необходимо знать, каким яростным язычником был Владимир в первые годы своего княжения. Он был жесток и злопамятен, летописцы не жалеют черных красок, изображая Владимира до принятия христианства.
Молодой князь предавался бурной чувственной жизни, и его женолюбие запечатлелось в «Повести временных лет»: «Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены… а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц». Скорее всего, количественные характеристики являются преувеличением, но жен у Владимира в ту пору было пять: Рогнеда, которую он прилюдно обесчестил (мать Изяслава, Ярослава Мудрого и Всеволода), гречанка – вдова убитого Ярополка, бывшая прежде монашенкой и привезенная в Киев князем Святославом, пораженным ее красотой (от нее родился Святополк Окаянный), некая болгарыня (мать святых Бориса и Глеба) и две чехини (одна – мать первенца Владимира Вышеслава, а другая – мать Святослава и Мстислава). Были сыновья и от других женщин, в частности Станислав, Судислав и Позвизд.
Владимир и Рогнеда с сыном
Владимир выступил ярым противником христианства и убежденным язычником. При этом считается, что князь принял меры к реформированию языческого культа. На тот момент князь думал, что консолидировать разрозненное по племенам с отдельными божками Древнерусское государство возможно вокруг единого, общего для всех культа. Он видел неудовлетворительность сложившейся языческой религии, но полагал, что ее авторитет можно повысить путем реформ. Так, по воле Владимира в Киеве языческое капище было вынесено за пределы княжеского двора и богослужение стало публичным государственным мероприятием, а не частным или династическим. Целый пантеон был устроен на холме возле дворца Владимира – поставлены изваяния Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши. Это были шесть основных богов славянского язычества, им были установлены торжественные жертвоприношения, а главным божеством признавался Перун. «И поклонялись люди им, нарицая их богами, и приводили сынов своих и дочерей, и приносили жертвы бесам… И осквернилась кровьми земля Русская и холм тот», – говорит о том летопись. Подобные действия предпринимались и в других городах. Так князь полагал, что введение по всей стране единого культа с единым главным богом Перуном олицетворит единство государства, главенство Киева и киевского князя.
Капище у озера
Поскольку прежний князь Ярополк симпатизировал христианству, Владимир начал борьбу с христианской верой. Известно, что древние русы время от времени практиковали человеческие жертвы, для чего убивали захваченных пленных, но мог и бросаться жребий для выбора жертвы. В 983 году, после удачного похода на ятвягов, князь Владимир решил принести на «Перуновом холме» жертву идолам. Жребий пал на двор варяга христианина Феодора, и язычники потребовали отдать им его сына Иоанна для жертвы. Феодор отказался. «У вас не боги, – сказал он, – а дерево; нынче есть, а завтра сгниют… Бог один, Который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека…» Разъяренные язычники ворвались во двор, подрубили сени, на которых стояли Феодор с Иоанном, и так их убили. Эти два варяга стали первыми на Руси мучениками за веру Христову. И судя по всему, их предсмертные слова, переданные князю Владимиру, их бесстрашие перед лицом смерти с исповеданием истинного Бога произвели на него сильное впечатление.
Для родной земли он был рачительным хозяином, который расширял и оборонял ее пределы
Но, конечно, черные краски не следовало бы сгущать чрезмерно. Владимир был, без сомнения, и до Крещения великий князь. Для родной земли он стал рачительным хозяином, который расширял и оборонял ее пределы. Он воевал с польским князем Мешко I за приграничную Червенскую Русь и смог присоединить к родной земле ряд территорий. Именно Владимир впервые присоединил к Древнерусскому государству территорию вятичей, а также покорил радимичей и балто-литовское племя ятвягов. Он одержал победу над булгарами и обложил данью Хазарию. Князь «пас свою землю правдою, мужеством и разумом», – говорится о нем в летописи, а возвращаясь из похода, он устраивал для дружины и для всего Киева щедрые и веселые пиры.
Но никакие пиры и победы не могли утолить тоску сердца. Душа не имела покоя при внешней славе и достижениях. Вроде бы было всё, но не хватало чего-то самого главного. А не хватает душе встречи с Богом, благодать Которого насыщает глубины человеческого духа. Призвание человека ко Христу всегда таинственно и для человеческого рассудка непонятно. Это призвание совершается часто вопреки сложившимся обстоятельствам и образу жизни. Это действие Промысла Божия, при котором сердце человеческое вдруг откликается на призывающую Божию благодать.
Выбор князем Владимиром веры Христовой был именно таким откликом на Божий зов, и как некогда гонитель христиан Савл стал первоверховным апостолом Павлом, так и язычник Владимир стал равноапостольным князем, призвавшим к вере сотни тысяч людей. Князь, конечно, шел на немалый риск, отдавая предпочтение вере, которой не придерживалась значительная часть населения. Язычники на такое избрание могли отреагировать весьма жестко, кроваво. Но князь всё равно шел на это.
Этот шаг был обусловлен как личными религиозными исканиями князя, так и рядом политических причин. Примитивное славянское язычество значительно уступало более развитым религиям соседних народов. Русь уже входила во взаимодействие с христианскими державами, и религиозное отставание было налицо. Кроме того, Русь переставала быть прежней военной федерацией отдельных племен, где каждый молился своим богам, превращалась в единое государство. В отличие от христианства, язычество не могло дать стержня государственной жизни, консолидирующего и объединяющего народ.
В интересах Отечества и государства требовалось принять одну веру, такую, которая объединит разрозненные племена в один народ, и это поможет вместе противостоять врагам и заслужить уважение союзников. Умный князь понимал это, но как, еще пребывая язычником, было разобраться, какая вера истинная? Народы, жившие вокруг Руси, вроде бы исповедовали единобожие, но имели кардинально разные религии, соответственно – и разные обряды и правила жизни.
Слух о том, что князь недоволен языческой верой и думает о перемене ее, быстро распространился. Соседние страны были заинтересованы, чтобы Русь приняла их веру. «Повесть временных лет» рассказывает о том, что в 986 году к князю стали приходить послы с предложением принять их религию. Первыми пришли волжские булгары, которые исповедовали ислам. «Князь, – сказали они, – ты, кажется, мудрый и сильный, но не знаешь истинного закона; уверуй в Магомета и поклонись ему». Расспросив об их законе и услышав об обрезании младенцев, запрете вкушать свинину и употреблять вино, князь отказался от мусульманства.
Затем пришли немцы-католики и заявили: «Мы присланы к тебе от папы, который велел сказать тебе: “Вера наша есть истинный свет”…» Но Владимир ответил: «Ступайте назад, ибо наши отцы этого не приняли». Действительно, еще в 962 году германский император присылал в Киев епископа и священников, но они не были приняты на Руси и «еле спаслись».
После этого пришли хазарские иудеи. Они полагали, что раз две предыдущие миссии не удались, то, значит, не только ислам, но и христианство на Руси отвергнуто, стало быть, остается иудаизм. «Мы слышали, – обратились они к князю, – что к тебе приходили болгары-магометане и немцы-католики и наставляли в вере своей; но знай, что христиане веруют в Того, Кого отцы наши некогда распяли, мы же веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля». Выслушав иудеев об их законе и правилах жизни, Владимир спросил: «Скажите мне, где ваша родина?» На это иудеи честно ответили: «Родина наша в Иерусалиме, но Бог, разгневавшись на наших отцев, рассеял нас по разным странам, а землю нашу отдал во власть христиан». Владимир сделал правильный вывод: «Если так, то как же вы учите других, когда сами отвергнуты Богом? Если бы Богу угоден был закон ваш, то Он бы не рассеял вас по чужим землям. Или же вы желаете, чтобы и нас постигла такая же участь?» Так ушли иудеи. Пораженный рассказом о Страшном суде, князь произнес: “Благо тем, которые стоят направо, и горе стоящим налево”.
После этого в Киеве появился греческий философ. История не сохранила его имени, но именно он своей речью о Православии смог произвести на князя Владимира самое сильное впечатление. Философ рассказал князю о Священном Писании Ветхого и Нового Завета, о рае и аде, об ошибках и заблуждениях других вер. В заключение показал картину Второго пришествия Христова и Страшного суда. Пораженный этой картиной, великий князь произнес: «Благо тем, которые стоят направо, и горе стоящим налево». Философ же на это ответил: «Если хочешь стать по правую сторону, то крестись».
И хотя окончательного решения князь Владимир не принял, он серьезно задумался. Он знал, что христиан становится всё больше и в дружине, и в городе, помнил бесстрашие святых Феодора и Иоанна, пошедших на смерть с исповеданием Иисуса Христа, помнил и бабушку свою Ольгу, принявшую вопреки всем христианское Крещение. Что-то в душе князя стало клониться в сторону Православия, но Владимир еще не решался что-либо предпринять и собрал на совет бояр и градских старцев. Они-то и посоветовали князю отправить «добрых и смысленных мужей» в разные страны, чтобы те на деле сравнили, как поклоняются Богу разные народы. Послы киевского князя были ошеломлены увиденным.
Посетив религиозные службы мусульман и латинян, послы князя Владимира прибыли в Константинополь, где в соборе Святой Софии присутствовали за богослужением. В буквальном смысле они были очарованы неотмирной красотой тамошнего богослужения. Православное священнодействие оказало на них незабываемое действие. По возвращении в Киев послы рассказали князю Владимиру: «Мы были в булгарской земле и видели, как магометане молятся в своих храмах, которые они называют мечетями; в храмах их нет ничего для человека радостного, закон их нехорош. Были мы у немцев и видели в их храмах множество различных обрядов, но благолепия не видали. Наконец были мы и у греков, нас повели в храм, в котором они служат своему Богу. Во время службы мы не понимали, где мы находимся: там ли, на небе, или здесь, на земле. Мы не в силах даже рассказать о святости и торжественности обрядов греческого богослужения; но мы вполне уверены, что в греческих храмах присутствует Сам Бог вместе с молящимися и что греческое богослужение лучше, чем все остальные. Нам никогда не забыть этого святого торжества, и мы уже не можем более служить нашим богам».
На это бояре заметили: «Если бы закон греческий не был лучше всех, то бабка твоя княгиня Ольга, мудрейшая из всех людей, не приняла бы его». «Где же нам принять Крещение?» – спросил князь. «А это где ты пожелаешь, там и примем», – ответили ему.
Волею Божией сложились такие обстоятельства, которые повлияли на ход всей истории Руси
Для князя Владимира превосходство православной веры над всеми остальными было уже очевидно. Однако великому князю так просто принять Крещение и крестить целый народ вряд ли было возможно – требовалось от кого-то принять священников, вступить в новые, церковные взаимоотношения с подающей Крещение православной державой, что повлечет изменение общественно-политических и международных отношений. В каком-то смысле могла возникнуть зависимость государства, чего мудрый Владимир допустить не хотел. И вот волею Божией сложились еще некоторые исторические обстоятельства, которые повлияли на ход событий того времени и повернули всё самым благоприятным для князя Владимира и всей Руси образом.
В Византийской империи возник мятеж против законных императоров Василия II и Константина VIII. Влиятельный полководец Варда Фока объявил себя императором, увлек за собой многочисленное войско и осадил Константинополь. Ввиду смертельной угрозы император Василий II срочно обратился за помощью к князю Владимиру. Случай выдавался самый подходящий для неожиданного возвышения Руси на международной арене. Великий князь затребовал в ответ на помощь неслыханное вознаграждение – родственную близость с византийскими императорами, а именно брак с родной сестрой императора Василия царевной Анной. Для тех времен это было уникальным исключением из династических правил Византии. Сам же общественно-политический ход князя Владимира был просто выдающимся шагом его как непревзойденного дипломата того времени.
В Константинополе ради спасения империи вынуждены были согласиться. Однако отдавать сестру за язычника-многоженца Василий II никак не хотел и сам предложил князю креститься и вступить с царевной Анной в законный христианский брак. Владимир, будучи подготовлен всеми предыдущими событиями, согласился. Помощь Византии быстро оказали, прибывшее от князя Владимира войско помогло разбить несметные силы Варды Фоки, а сам мятежник погиб. Но тут Василий II замедлил с выполнением обещания: слишком уж возвышалась Русь посредством династического брака с византийским императором. И тогда Владимир Великий предпринял поход на Корсунь (Херсонес) в Крыму для устрашения императора, чтобы тот поторопился с исполнением своих обязательств.
Важно отметить, что Херсонес являлся оплотом византийского господства на Черном море, одним из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Поэтому удар по городу весьма ощутимо действовал на Византию. Осажден Херсонес был князем Владимиром в 988 году. При этом город показал незаурядную стойкость в обороне. Например, когда осаждавшие делали насыпь вокруг городских стен, то корсуняне, прокопав тайный подкоп под стеной, выносили землю снизу и тем самым уничтожали насыпь.
После девятимесячной осады, отчаявшись в успехе предприятия, Владимир уже думал отступить, но в это время один из горожан, по имени Анастас, пустил в русский стан стрелу с запиской, в которой говорилось: «За стенами с восточной стороны находятся наши колодцы, из которых вода протекает по трубам в город; перекопай их и перейми воду». Как впоследствии оказалось, Анастас был священником. Что подвигло его оповестить князя Владимира, летописи умалчивают, однако его совет сыграл решающую роль во взятии города. Известно, что после событий, связанных с Херсонесом, Анастас последовал за князем Владимиром, участвовал в Крещении киевлян и занимал одно из первых мест в зарождавшейся Русской Православной Церкви. Что же касается его записки, то, прочитав ее и взглянув на небо, Владимир сказал: «Если только Господь поможет мне взять этот город, то я крещусь». Колодцы были перекопаны, в городе наступила жажда, и Херсонес сдался Владимиру.
Императорам Василию и Константину князь Владимир послал весть, что если они не отдадут ему сестру в жены, то он пойдет на Константинополь. В то время Византия испытывала разные проблемы и нужды, вести войну с Владимиром у нее не было сил. Василий и Константин дали окончательное согласие на свадьбу и направили Анну в Корсунь, только напомнили, что вступить в брак она должна с христианином, а не язычником. Владимир ответил: «Я давно испытал и полюбил греческую веру».
В Корсунь царевна Анна прибыла в сопровождении священников. Всё шло ко крещению великого князя. Конечно, его ум и военная сила решили достаточно много. Однако для наглядного, очевидного убеждения в события вмешался непосредственно Сам Бог: князь Владимир разболелся глазами, ослеп. Узнав об этом, царевна Анна послала сказать ему: «Если желаешь выздороветь, то поскорее крестись». Тогда-то Владимир приказал приготовить всё необходимое для святого Крещения.
Владимир назван равноапостольным, потому что дело, совершенное им, приравнивает его к святым апостолам, просвещавшим верой Христовой различные земли. По значению своих дел он назван Великим и так поминается в храмах. Еще его называют Владимиром Крестителем за то масштабное действо, которое по его повелению свершилось в водах Днепра. Простые же люди называли его Красным Солнышком за свет добра и тепло милосердия, явленные им по принятии Крещения. И не было на Руси другой такой личности, которая так решительно и кардинально повлияла на всю дальнейшую историю нашего Отечества.
Владимир родился около 960 года по Р.Х. Его матерью была ключница Малуша, верой и правдой служившая равноапостольной княгине Ольге. Кто такая ключница? Это та, что имела ключи от всех дверей, то есть заведовала обширным хозяйством княгини и, конечно же, пользовалась огромным влиянием на княжеском дворе. В то же время она оставалась рабыней. Брак с ней князя хотя и был допустим по обычаям того времени, но никак не мог считаться равным. Летописи рассказывают, что Ольга, разгневавшись по какой-то причине на свою ключницу, сослала ее в отдаленное селение Будутино под Псковом. Есть предположение, что Малуша была христианкой, как и сама княгиня Ольга; она исполняла обязанность милостницы, то есть раздавала милостыню из христианских побуждений княгини, однако нарушила со Святославом заповедь «не прелюбодействуй», чем и вызвала гнев его матери. Так или иначе, но судьбы Божии свершились, и в отдаленном Будутине родился будущий великий святой – князь Владимир Великий.
Добрыня Никитич и Малуша — наложница Святослава Игоревича, мать будущего князя Владимира
Отцом равноапостольного Владимира являлся воинственный князь Святослав († 972) – первый известный нам русский князь со славянским именем. Сын Игоря, он являл собой пример доблести и отваги, проводил время в военных походах, думая об укреплении величия и славы Руси. К сожалению, при многих воинских и государственных заслугах Святослав настроен был против христианства. Так что крестить его детей было невозможно несмотря даже на то, что жили они при дворе своей бабушки – равноапостольной княгини Ольги. Непосредственным же воспитанием Владимира занимался его дядя Добрыня – по обычаям древней Руси воспитание наследника доверялось старшим дружинникам, опытным в военных и государственных делах. Еще ребенком Владимир сделался новгородским князем.
В 969 году Святослав отправился в поход, из которого ему уже не суждено было вернуться: на обратном пути он попал в засаду, устроенную печенегами, и был убит. Но перед походом Святослав успел поделить Русскую землю между тремя сыновьями. Киев достался старшему сыну Ярополку, Древлянская земля – Олегу, а вот с Владимиром вышла такая история. В Киев в это время пришли новгородцы и попросили направить к ним князя. Святослав спросил их насмешливо: «Абы пошел кто к вам?» – то есть разве захочет кто к вам пойти? И тогда новгородцы, по совету Добрыни, попросили себе на княжение Владимира. Святослав согласился. Так Владимир еще ребенком сделался новгородским князем и начал свой путь правителя, впоследствии решительным образом повлиявшего на судьбу народа. Наставником Владимира в Новгороде стал его дядя воевода Добрыня.
Гибель Святослава в 972 году повернула исторические события самым неожиданным образом. Сыновья стали княжить самостоятельно, но долго троевластие продолжаться не могло, тучи уже сгущались над взаимоотношениями братьев-правителей. В 977 году разгорелась междоусобная война между Ярополком и его братьями.
Олег потерпел поражение от Ярополка и, отступая, был раздавлен во рву падавшими лошадьми. Узнав о гибели брата, юный Владимир бежал «за море» – к варягам, в отечество предков, а Новгород достался Ярополку. Казалось, что Владимир навсегда сошел с исторической сцены – и не видать Руси христианского Крещения. Бежать из родного Отечества означало, прежде всего, спасать свою жизнь, чувствуя себя неустойчивым дома. В чужих краях судьба русского князя могла решиться самым печальным образом. Но жизненный путь людей включен в Промысл Божий, и часто Господь ведет человека к славным делам через начальное уничижение. Владимир уже взрослел, смог проявить в Скандинавии незаурядные организаторские способности, вместе с дядей Добрыней ему удалось набрать войско, найти необходимое для него обеспечение, и вскоре молодой князь вернулся, сумев завладеть Новгородом.
Началась война между Владимиром и Ярополком. Много жестокости было явлено языческим войском, да и сам Владимир в ту пору не отличался великодушием. Прозреть в нем будущего христианина было невозможно. Так, Владимир захватил поддерживавший Ярополка город Полоцк, бесчеловечно унизив и умертвив семью правителя города князя Рогволода. Незадолго до этого дочь полоцкого князя Рогнеда гордо отвергла предложение Владимира стать его женой. «Не хочу пойти за сына рабыни», – так отозвалась она о происхождении Владимира от ключницы. Оскорбление обернулось жестоким возмездием: по совету Добрыни Владимир обесчестил Рогнеду на глазах ее родителей, а затем убил ее отца и двух братьев. Рогнеда, просватанная прежде за Ярополка, была насильно взята Владимиром в жены.
Зачастую понять Промысл Божий невозможно. Господь попускает впасть в глубину зла, дабы затем сильнее было обращение к Нему. Как говорил святой апостол Павел, «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5: 20), и могущество Божие проявляется в том, что искренним исповедником христианства становится тот, о ком по человечески и помыслить этого было невозможно.
Тем временем успех в войне сопутствовал Владимиру. Вскоре он осадил Киев, где заперся Ярополк. Не проявив вовремя нужной решимости, Ярополк выпустил инициативу из рук; кроме того, Владимир смог подкупить его воеводу с красноречивым именем Блуд. Этот-то Блуд и сыграл плачевную роль в судьбе князя: спровоцировал в Киеве мятеж местных жителей. Судя по летописным данным, именно Ярополк предоставил христианам в Киеве много льгот и прав, чем вызывал недовольство большинства населения. Ярополк потерял поддержку киевлян, и воевода Блуд уговорил князя бежать в маленький городок Родень. Он же убедил Ярополка, что следует идти на переговоры с Владимиром. Как только Ярополк, поверив брату, вступил в покои Владимира, Блуд проворно закрыл за ним двери, а двое варягов подняли Ярополка на мечах «под пазухи». Так Владимир-язычник пошел на откровенное братоубийство, а беременную жену Ярополка, бывшую греческую монахиню, взял себе в наложницы.
Чтобы понять силу последующей перемены, необходимо знать, каким яростным язычником был Владимир прежде. С таких злодейств началось киевское княжение Владимира (978). Действительно, чтобы понять силу последующей перемены, необходимо знать, каким яростным язычником был Владимир в первые годы своего княжения. Он был жесток и злопамятен, летописцы не жалеют черных красок, изображая Владимира до принятия христианства.
Молодой князь предавался бурной чувственной жизни, и его женолюбие запечатлелось в «Повести временных лет»: «Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены… а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц». Скорее всего, количественные характеристики являются преувеличением, но жен у Владимира в ту пору было пять: Рогнеда, которую он прилюдно обесчестил (мать Изяслава, Ярослава Мудрого и Всеволода), гречанка – вдова убитого Ярополка, бывшая прежде монашенкой и привезенная в Киев князем Святославом, пораженным ее красотой (от нее родился Святополк Окаянный), некая болгарыня (мать святых Бориса и Глеба) и две чехини (одна – мать первенца Владимира Вышеслава, а другая – мать Святослава и Мстислава). Были сыновья и от других женщин, в частности Станислав, Судислав и Позвизд.
Владимир и Рогнеда с сыном
Владимир выступил ярым противником христианства и убежденным язычником. При этом считается, что князь принял меры к реформированию языческого культа. На тот момент князь думал, что консолидировать разрозненное по племенам с отдельными божками Древнерусское государство возможно вокруг единого, общего для всех культа. Он видел неудовлетворительность сложившейся языческой религии, но полагал, что ее авторитет можно повысить путем реформ. Так, по воле Владимира в Киеве языческое капище было вынесено за пределы княжеского двора и богослужение стало публичным государственным мероприятием, а не частным или династическим. Целый пантеон был устроен на холме возле дворца Владимира – поставлены изваяния Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши. Это были шесть основных богов славянского язычества, им были установлены торжественные жертвоприношения, а главным божеством признавался Перун. «И поклонялись люди им, нарицая их богами, и приводили сынов своих и дочерей, и приносили жертвы бесам… И осквернилась кровьми земля Русская и холм тот», – говорит о том летопись. Подобные действия предпринимались и в других городах. Так князь полагал, что введение по всей стране единого культа с единым главным богом Перуном олицетворит единство государства, главенство Киева и киевского князя.
Капище у озера
Поскольку прежний князь Ярополк симпатизировал христианству, Владимир начал борьбу с христианской верой. Известно, что древние русы время от времени практиковали человеческие жертвы, для чего убивали захваченных пленных, но мог и бросаться жребий для выбора жертвы. В 983 году, после удачного похода на ятвягов, князь Владимир решил принести на «Перуновом холме» жертву идолам. Жребий пал на двор варяга христианина Феодора, и язычники потребовали отдать им его сына Иоанна для жертвы. Феодор отказался. «У вас не боги, – сказал он, – а дерево; нынче есть, а завтра сгниют… Бог один, Который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека…» Разъяренные язычники ворвались во двор, подрубили сени, на которых стояли Феодор с Иоанном, и так их убили. Эти два варяга стали первыми на Руси мучениками за веру Христову. И судя по всему, их предсмертные слова, переданные князю Владимиру, их бесстрашие перед лицом смерти с исповеданием истинного Бога произвели на него сильное впечатление.
Для родной земли он был рачительным хозяином, который расширял и оборонял ее пределы
Но, конечно, черные краски не следовало бы сгущать чрезмерно. Владимир был, без сомнения, и до Крещения великий князь. Для родной земли он стал рачительным хозяином, который расширял и оборонял ее пределы. Он воевал с польским князем Мешко I за приграничную Червенскую Русь и смог присоединить к родной земле ряд территорий. Именно Владимир впервые присоединил к Древнерусскому государству территорию вятичей, а также покорил радимичей и балто-литовское племя ятвягов. Он одержал победу над булгарами и обложил данью Хазарию. Князь «пас свою землю правдою, мужеством и разумом», – говорится о нем в летописи, а возвращаясь из похода, он устраивал для дружины и для всего Киева щедрые и веселые пиры.
Но никакие пиры и победы не могли утолить тоску сердца. Душа не имела покоя при внешней славе и достижениях. Вроде бы было всё, но не хватало чего-то самого главного. А не хватает душе встречи с Богом, благодать Которого насыщает глубины человеческого духа. Призвание человека ко Христу всегда таинственно и для человеческого рассудка непонятно. Это призвание совершается часто вопреки сложившимся обстоятельствам и образу жизни. Это действие Промысла Божия, при котором сердце человеческое вдруг откликается на призывающую Божию благодать.
Выбор князем Владимиром веры Христовой был именно таким откликом на Божий зов, и как некогда гонитель христиан Савл стал первоверховным апостолом Павлом, так и язычник Владимир стал равноапостольным князем, призвавшим к вере сотни тысяч людей. Князь, конечно, шел на немалый риск, отдавая предпочтение вере, которой не придерживалась значительная часть населения. Язычники на такое избрание могли отреагировать весьма жестко, кроваво. Но князь всё равно шел на это.
Этот шаг был обусловлен как личными религиозными исканиями князя, так и рядом политических причин. Примитивное славянское язычество значительно уступало более развитым религиям соседних народов. Русь уже входила во взаимодействие с христианскими державами, и религиозное отставание было налицо. Кроме того, Русь переставала быть прежней военной федерацией отдельных племен, где каждый молился своим богам, превращалась в единое государство. В отличие от христианства, язычество не могло дать стержня государственной жизни, консолидирующего и объединяющего народ.
В интересах Отечества и государства требовалось принять одну веру, такую, которая объединит разрозненные племена в один народ, и это поможет вместе противостоять врагам и заслужить уважение союзников. Умный князь понимал это, но как, еще пребывая язычником, было разобраться, какая вера истинная? Народы, жившие вокруг Руси, вроде бы исповедовали единобожие, но имели кардинально разные религии, соответственно – и разные обряды и правила жизни.
Слух о том, что князь недоволен языческой верой и думает о перемене ее, быстро распространился. Соседние страны были заинтересованы, чтобы Русь приняла их веру. «Повесть временных лет» рассказывает о том, что в 986 году к князю стали приходить послы с предложением принять их религию. Первыми пришли волжские булгары, которые исповедовали ислам. «Князь, – сказали они, – ты, кажется, мудрый и сильный, но не знаешь истинного закона; уверуй в Магомета и поклонись ему». Расспросив об их законе и услышав об обрезании младенцев, запрете вкушать свинину и употреблять вино, князь отказался от мусульманства.
Затем пришли немцы-католики и заявили: «Мы присланы к тебе от папы, который велел сказать тебе: “Вера наша есть истинный свет”…» Но Владимир ответил: «Ступайте назад, ибо наши отцы этого не приняли». Действительно, еще в 962 году германский император присылал в Киев епископа и священников, но они не были приняты на Руси и «еле спаслись».
После этого пришли хазарские иудеи. Они полагали, что раз две предыдущие миссии не удались, то, значит, не только ислам, но и христианство на Руси отвергнуто, стало быть, остается иудаизм. «Мы слышали, – обратились они к князю, – что к тебе приходили болгары-магометане и немцы-католики и наставляли в вере своей; но знай, что христиане веруют в Того, Кого отцы наши некогда распяли, мы же веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля». Выслушав иудеев об их законе и правилах жизни, Владимир спросил: «Скажите мне, где ваша родина?» На это иудеи честно ответили: «Родина наша в Иерусалиме, но Бог, разгневавшись на наших отцев, рассеял нас по разным странам, а землю нашу отдал во власть христиан». Владимир сделал правильный вывод: «Если так, то как же вы учите других, когда сами отвергнуты Богом? Если бы Богу угоден был закон ваш, то Он бы не рассеял вас по чужим землям. Или же вы желаете, чтобы и нас постигла такая же участь?» Так ушли иудеи. Пораженный рассказом о Страшном суде, князь произнес: “Благо тем, которые стоят направо, и горе стоящим налево”.
После этого в Киеве появился греческий философ. История не сохранила его имени, но именно он своей речью о Православии смог произвести на князя Владимира самое сильное впечатление. Философ рассказал князю о Священном Писании Ветхого и Нового Завета, о рае и аде, об ошибках и заблуждениях других вер. В заключение показал картину Второго пришествия Христова и Страшного суда. Пораженный этой картиной, великий князь произнес: «Благо тем, которые стоят направо, и горе стоящим налево». Философ же на это ответил: «Если хочешь стать по правую сторону, то крестись».
И хотя окончательного решения князь Владимир не принял, он серьезно задумался. Он знал, что христиан становится всё больше и в дружине, и в городе, помнил бесстрашие святых Феодора и Иоанна, пошедших на смерть с исповеданием Иисуса Христа, помнил и бабушку свою Ольгу, принявшую вопреки всем христианское Крещение. Что-то в душе князя стало клониться в сторону Православия, но Владимир еще не решался что-либо предпринять и собрал на совет бояр и градских старцев. Они-то и посоветовали князю отправить «добрых и смысленных мужей» в разные страны, чтобы те на деле сравнили, как поклоняются Богу разные народы. Послы киевского князя были ошеломлены увиденным.
Посетив религиозные службы мусульман и латинян, послы князя Владимира прибыли в Константинополь, где в соборе Святой Софии присутствовали за богослужением. В буквальном смысле они были очарованы неотмирной красотой тамошнего богослужения. Православное священнодействие оказало на них незабываемое действие. По возвращении в Киев послы рассказали князю Владимиру: «Мы были в булгарской земле и видели, как магометане молятся в своих храмах, которые они называют мечетями; в храмах их нет ничего для человека радостного, закон их нехорош. Были мы у немцев и видели в их храмах множество различных обрядов, но благолепия не видали. Наконец были мы и у греков, нас повели в храм, в котором они служат своему Богу. Во время службы мы не понимали, где мы находимся: там ли, на небе, или здесь, на земле. Мы не в силах даже рассказать о святости и торжественности обрядов греческого богослужения; но мы вполне уверены, что в греческих храмах присутствует Сам Бог вместе с молящимися и что греческое богослужение лучше, чем все остальные. Нам никогда не забыть этого святого торжества, и мы уже не можем более служить нашим богам».
На это бояре заметили: «Если бы закон греческий не был лучше всех, то бабка твоя княгиня Ольга, мудрейшая из всех людей, не приняла бы его». «Где же нам принять Крещение?» – спросил князь. «А это где ты пожелаешь, там и примем», – ответили ему.
Волею Божией сложились такие обстоятельства, которые повлияли на ход всей истории Руси
Для князя Владимира превосходство православной веры над всеми остальными было уже очевидно. Однако великому князю так просто принять Крещение и крестить целый народ вряд ли было возможно – требовалось от кого-то принять священников, вступить в новые, церковные взаимоотношения с подающей Крещение православной державой, что повлечет изменение общественно-политических и международных отношений. В каком-то смысле могла возникнуть зависимость государства, чего мудрый Владимир допустить не хотел. И вот волею Божией сложились еще некоторые исторические обстоятельства, которые повлияли на ход событий того времени и повернули всё самым благоприятным для князя Владимира и всей Руси образом.
В Византийской империи возник мятеж против законных императоров Василия II и Константина VIII. Влиятельный полководец Варда Фока объявил себя императором, увлек за собой многочисленное войско и осадил Константинополь. Ввиду смертельной угрозы император Василий II срочно обратился за помощью к князю Владимиру. Случай выдавался самый подходящий для неожиданного возвышения Руси на международной арене. Великий князь затребовал в ответ на помощь неслыханное вознаграждение – родственную близость с византийскими императорами, а именно брак с родной сестрой императора Василия царевной Анной. Для тех времен это было уникальным исключением из династических правил Византии. Сам же общественно-политический ход князя Владимира был просто выдающимся шагом его как непревзойденного дипломата того времени.
В Константинополе ради спасения империи вынуждены были согласиться. Однако отдавать сестру за язычника-многоженца Василий II никак не хотел и сам предложил князю креститься и вступить с царевной Анной в законный христианский брак. Владимир, будучи подготовлен всеми предыдущими событиями, согласился. Помощь Византии быстро оказали, прибывшее от князя Владимира войско помогло разбить несметные силы Варды Фоки, а сам мятежник погиб. Но тут Василий II замедлил с выполнением обещания: слишком уж возвышалась Русь посредством династического брака с византийским императором. И тогда Владимир Великий предпринял поход на Корсунь (Херсонес) в Крыму для устрашения императора, чтобы тот поторопился с исполнением своих обязательств.
Важно отметить, что Херсонес являлся оплотом византийского господства на Черном море, одним из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Поэтому удар по городу весьма ощутимо действовал на Византию. Осажден Херсонес был князем Владимиром в 988 году. При этом город показал незаурядную стойкость в обороне. Например, когда осаждавшие делали насыпь вокруг городских стен, то корсуняне, прокопав тайный подкоп под стеной, выносили землю снизу и тем самым уничтожали насыпь.
После девятимесячной осады, отчаявшись в успехе предприятия, Владимир уже думал отступить, но в это время один из горожан, по имени Анастас, пустил в русский стан стрелу с запиской, в которой говорилось: «За стенами с восточной стороны находятся наши колодцы, из которых вода протекает по трубам в город; перекопай их и перейми воду». Как впоследствии оказалось, Анастас был священником. Что подвигло его оповестить князя Владимира, летописи умалчивают, однако его совет сыграл решающую роль во взятии города. Известно, что после событий, связанных с Херсонесом, Анастас последовал за князем Владимиром, участвовал в Крещении киевлян и занимал одно из первых мест в зарождавшейся Русской Православной Церкви. Что же касается его записки, то, прочитав ее и взглянув на небо, Владимир сказал: «Если только Господь поможет мне взять этот город, то я крещусь». Колодцы были перекопаны, в городе наступила жажда, и Херсонес сдался Владимиру.
Императорам Василию и Константину князь Владимир послал весть, что если они не отдадут ему сестру в жены, то он пойдет на Константинополь. В то время Византия испытывала разные проблемы и нужды, вести войну с Владимиром у нее не было сил. Василий и Константин дали окончательное согласие на свадьбу и направили Анну в Корсунь, только напомнили, что вступить в брак она должна с христианином, а не язычником. Владимир ответил: «Я давно испытал и полюбил греческую веру».
В Корсунь царевна Анна прибыла в сопровождении священников. Всё шло ко крещению великого князя. Конечно, его ум и военная сила решили достаточно много. Однако для наглядного, очевидного убеждения в события вмешался непосредственно Сам Бог: князь Владимир разболелся глазами, ослеп. Узнав об этом, царевна Анна послала сказать ему: «Если желаешь выздороветь, то поскорее крестись». Тогда-то Владимир приказал приготовить всё необходимое для святого Крещения.
